Боевые действия на Красном море
 
в 1988-1989 гг.
 
     Поворотным событием в войне стало сражение в марте 1988 г. при Афабете (местечке в 56 км к северо-востоку от Кэрэна), когда эритрейские отряды нанесли тяжелое поражение эфиопской армии. В конце 1987 г. эфиопская армия сформировала новое соединение “Nadew”, базирующееся в Афабет и имевшее в своем составе три пехотных дивизии, подразделения механизированной дивизии и дополнительную артиллерию. Эфиопское наступление было начато в конце февраля 1988 г. и привело к ряду генеральных сражений в течение марта. В 1988 г. EPLF имел под ружьем приблизительно 30000 бойцов. 17-19 марта главные силы эфиопской армии, участвовавшие в наступлении, были окружены и пойманы в ловушку в долине около Афабет. К 19 марта соединение “Nadew” было уничтожено, потеряв 15000 войск. Афабет был захвачен тем же вечером, и перед мятежниками открылась дорога на Керен. В Афабете находилась крупнейшая военная база эфиопской армии и центр военной разведки, а также большой склад оружия и боеприпасов. Сепаратисты захватили 50 танков, 60 артиллерийских орудий, 200 транспортных средств. При этом в ночь с 17 на 18 марта во время неожиданного наступления НФОЭ на командный пункт эфиопской горно-пехотной дивизии в местечке Кем-Чеун под городом Афабет в плен к сепаратистам попали три советских военных советника – полковник Е.И.Чураев, подполковник Ю.П.Калистратов и переводчик лейтенант А.В.Кувалдин. Пленных в том бою могло оказаться больше. Однако отличился радист младший сержант К. Гопкин, высланный на свою базу в качестве связного и сумевший через 3 дня сообщить вертолётчикам точное место укрытия окружённых войск и советских военнослужащих. Три года советские офицеры находились в плену. Лишь в 1991 г., благодаря усилиям МИД СССР, вмешательству администрации США и руководства Судана они вернулись на родину.
     Другим фактором триумфа в Афабет было очередное сближение движений EPLF и TPLF после их разногласий в 1985 г. Однако отношения EPLF-TPLF продолжали испытывать трудности, в значительной степени   из-за разногласия относительно стратегии и тактики, в течение следующих нескольких лет.
     Кроме дальнейшей деморализации эфиопской армии, победа Афабет также дала стимул мирному процессу. В начале июля 1989 г., Юрий Юкалов (Yuri Yukalov), директор африканского отдела в советском Министерстве иностранных дел, встретился с генеральным секретарем EPLF - Иссэясом Афверки (Issaias Afwerki). Это был первый серьёзный контакт между Советским Союзом и EPLF, кроме того встреча сигнализировала эфиопским властям, что Москва больше не желала обеспечивать неограниченную военную помощь для поддержки их военной стратегии в северной Эфиопии.
     Для защиты Кэрен эфиопы были вынуждены оставить все города поблизости. Части EPLF атаковали дорогу от порта Массауа к Асмэре и три лагеря к западу от города. 21 марта порт Массауа подвергся артиллерийскому обстрелу. 23 марта режим Менгисту ввёл чрезвычайное положение в Эритрее и Тыграй, и определил эритрейское побережье Красного моря "запретной областью”, где нормальное движение гражданского населения не разрешалось: все остающиеся жители должны были быть выселены и переселиться в другие места в течение 15 дней. Но эфиопские вооружённые силы были неспособны поддержать такую блокаду. К 1 апреля EPLF был уже в 10 км от Кэрен, и его артиллерия в результате обстрела подожгла крупный склад, который горел в течение двух дней. На следующий день армия ушла из Акордат и впоследствии потеряла контроль над большей частью Эритреи. К 28 мая режим утверждал, что фронт под Кэрен "стабилизирован". Почти одновременно, весной, Народный Фронт Освобождения Тыграй (TPLF) захватил два города в провинции Тыграй, включая два ключевых центра распределения продовольствия. В ответ 22 марта эфиопские истребители-бомбардировщики и вертолёты Ми-24 подвергли бомбардировке город Хаузен в Тыграй, где было убито 360 человек. Фактически все они были гражданскими жителями.
     Эфиопское правительство, которое начало неудачное контрнаступление против EPLF в июне 1988 г., в конечном итоге объявило об эвакуации всего иностранного персонала, работающего в гуманитарных и вспомогательных организациях в Эритрее. Дополнительно Аддис-Абеба распорядилась, чтобы все эти организации всю пищу и непродовольственную помощь распространяли только через государственные структуры Эфиопии.
     Сепаратисты из Народного Фронта Освобождения Эритреи (EPLF) всё активней действовали на море. В полночь 18 апреля 1988 г. моторное судно эритрейских сепаратистов подвергла обстрелу из артиллерийского орудия порт Асэб и единственный нефтеперерабатывающий завод, пять человек были убиты и 15 ранены. Корабль эфиопского флота немедленно принял меры и атаковал лодку, она была уничтожена. Этот артобстрел был первым нападением на порт сепаратистов. Нефтеперерабатывающий  завод и порт не имели повреждений. В 1988 г. Асэбе обрабатывал до 71 %  экспортно-импортной торговли. В 1985 г. при содействии ГДР в порту закончена установка 18 новых портальных кранов. В течение 1986-1987 гг. через Асэб транспортировалось более чем 2,8 миллионов тонн груза, состоявшего приблизительно на 66 % из импорта, включая приблизительно 792 000 тонн сырой нефти для перерабатывающего завода Асэба. Для сравнения   порт Массауа в течение 1986-1987гг. принял 470 000 тонн груза, из которого импорт составлял 14 %.
     Первоначально в составе «москитного флота» сепаратистов находились маленькие моторные лодки – «джонки», эти утлые суденышки с экипажем из 3 человек были оснащены самым разнообразным оружием: 107 мм американскими безоткатными орудиями, крупнокалиберными пулеметами «Браунинг», либо несколькими трубами от советских реактивных установок «Град». Затем у повстанцев появились более крупные катера с 40-мм артиллерией, пулемётами, что ещё более усложнило обстановку.
 
 
танкер Балтийского флота «Олёкма»
 
     31 мая 1988 г. в проливе Массауа-Северный был обстрелян скоростными катерами сепаратистов шедший из Персидского залива танкер Балтийского флота «Олёкма» (командир А.Н.Иванов). Почти шесть месяцев этот танкер работал в Персидском заливе и Красном море, снабжая водой и топливом корабли ВМФ СССР, которые находились на боевой службе в этом регионе. 31 мая 1988 г. экипаж судна получил команду о возвращении на родную базу. Быстро темнело. Как и полагается, танкер шёл с ходовыми огнями, всеми опознавательными знаками. Особым прожектором высвечивался флаг вспомогательного Флота ВМФ СССР, освещалась и надпись, указывающая на порт приписки (город Балтийск). Хорошо была видна и советская символика. И вдруг из темноты показались быстроходные катера. Они шли на большой скорости, без огней. Через некоторое время незнакомцы стали приближаться. Стрелки часов показывали 23.45. Большая часть команды «Олёкмы» отдыхала. Неожиданно и резко прозвучали выстрелы. На танкере сыграли аварийную тревогу. Советское судно оказалось в безвыходном положении, поскольку защититься от нападения оно не могло: на вспомогательном флоте оружия иметь не полагается. Единственное, что смог предпринять капитан — включить дополнительный свет, чтобы показать катерам: мол, корабль не военный. И, тем не менее, «Олёкма» подверглась атаке. Все произошло быстро. Не успели на танкере ещё как следует рассмотреть нападавшие катера, как они свернули с курса и скрылись. В результате обстрела танкер получил серьёзные пробоины, из строя были выведены рефрижераторная камера и радиорубка.
     На своём боевом посту погиб начальник судовой радиостанции Михаил Григорьевич Новиков. В ту ночь он как раз нёс вахту. Первые же снаряды разорвались в его рубке. Возник пожар. Когда пришли на помощь товарищи, Новиков был уже мёртв. Он так и не успел передать в эфир о случившемся.
    Работавшая на судне радистом Алина Александровна Лемешко вспоминала: «Смотрю в иллюминатор, и вижу: летят гранаты. Затем — грохот. Я побежала к радиорубке. Проскочила под пулями. Я не боялась — просто очень тревожно было, когда замполит за пистолетом побежал. Начальник радиостанции Михаил Григорьевич Новиков лежал у рубки — мёртвый. Всего-то и успел перед смертью — несколько раз крикнуть «Помогите!» Начался пожар. Капитан приказал работать в открытом эфире — и я, вся в пене огнетушителя, стала передавать: «Олёкма» подверглась нападению неизвестных катеров, погиб начальник радиостанции. Четырнадцать часов провела в радиорубке!». Новикова Михаила Григорьевича в октябре 1988 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР посмертно наградили орденом Красной Звезды и навечно зачислили в экипаж «Олёкмы».
     Почти сутки экипаж «Олёкмы» восстанавливал судоходность танкера: заделывались пробоины, ремонтировались приборы, заменялась радиостанция. Предстоял ещё путь через Атлантику. А это почти месяц. Лишь после устранения поломок удалось связаться с командованием Флота и доложить о происшедшем.
 
 
плавбаза Северного флота «Иван Колышкин»
 
     После получения известия о нападении с Дахлака на помощь вышла находившаяся там плавбаза Северного флота «Иван Колышкин». Старшина радиохимиков плавбазы Циганий Алексей Иванович так вспоминал об этом: «Когда мы пошли на помощь "Олёкме", была объявлена боевая тревога. Катера, напавшие на "Олёкму", направились в нашу сторону и заходили в левый борт, но затем резко поменяли курс и ушли в сторону. Вероятно, увидели, что идет военный корабль». Заместитель начальника отдела пропаганды и агитации Военно-Морского Флота Н. Зеленин сказал тогда: «Это чрезвычайный случай в нашей практике. Отмечу, что весь экипаж действовал чётко, слаженно, без паники. Об этом происшествии мы рассказали во всех подразделениях, ещё раз подчеркнули о готовности к любым неожиданностям». Руководство сразу же приняло меры к поиску неизвестных пиратов. Тогда точно выяснить принадлежность катеров, совершивших нападение на советский танкер, так и не удалось. Правда, рассказывают, что на другой день после атаки «Олёкмы» сепаратисты выразили сожаление и принесли извинения по поводу гибели нашего моряка и обстрела судна. Их якобы ввёл в заблуждение эфиопский флаг, вывешенный на корабле. Хотя, возможно, это одна из военных баек.
    Для постоянной защиты судоходства в Красном море с июня 1988 г. на острове Нокра постоянно базировался один артиллерийский катер. Боевая служба этих небольших двухсоттонных кораблей вдали от родных баз ещё недостаточна описана. По итогам базирования катера в сложных климатических условиях и сложной адаптации к ним моряков, видимо, было принято решение для вновь отправляемого катера сформировать два экипажа, которые бы сменяли друг друга. Для службы подготовили артиллерийский катер «АК-312» проекта 205П из состава 165 ДПЛК 141 БР КОВР Керченско-Феодосийской ВМБ, на нём провели капитальный ремонт, на корабле дополнительно установили два крупнокалиберных пулемета "Утёс".
 
 
«АК-312» проекта 205П
 
     В феврале 1989 г. из Севастополя для несения боевой службы на ПМТО ушёл артиллерийский катер «АК-312», корабль держал первый экипаж под командованием капитана 3 ранга Некрасова. До архипелага Дахлак он шёл на буксире поисково-спасательного корабля ЧФ «Баскунчак».
 
ПСК «Баскунчак» на рейде  о. Дахлак
 
      После четырёх месяцев службы экипаж Некрасова был сменён вторым экипажем, которым командовал старший лейтенант (с сентября капитан-лейтенант) Геннадий Андрусенко. Второй экипаж прибыл на острова на корабле управления «Тамань» и выполнял БС с 13 июня по 13 декабря 1989 г. В Севастополь второй экипаж отправился тоже на «Тамани».
     В последний день боевой службы второго экипажа из-за поломки гирокомпаса катер сел на рифы. Так что первому экипажу пришлось участвовать в ремонте катера, поставленного после аварии в док. И если до этого боевые службы проходили спокойно, то на долю первого экипажа «АК-312», которым командовал капитан-лейтенант Н.Белый, выпали реальные сражения на море с судами сепаратистов. В мае 1990 г. «АК-312» завершил эпопею в Красном море и отбыл к месту постоянного базирования. На смену ушедшему катеру в 1990 г. пришёл катер на подводных крыльях проекта 206М «Т-72» (бортовой 353), которым командовал Андрей Прокопчик. Входивший в состав Балтийского флота катер выполнил переход из порта Свиноуйсце (Польша) до о. Нокра. Катер оставался на ПМТО до самого конца   февраля 1991 г., уходил последним с архипелага и прикрывал конвой кораблей до самого Адена.
 
 
катер на подводных крыльях проекта 206М «Т-72» (бортовой 353)
 
      Несмотря на идущую радом войну, ПМТО продолжал функционировать, осуществляя ремонт как наших, так и эфиопских кораблей. Капитан 1 ранга Владимир Сёмочкин вспоминает: «В начале 1988 года мне было предложено отправиться в качестве старшего группы специалистов-ремонтников и старшего инженера по организации ремонта в ПМТО, располагавшийся на острове Нокра. Готовясь к командировке в экзотическую африканскую страну, всегда задумываешься, какие опасности ждут впереди. Жара, влажность, малярия, желудочно-кишечные заболевания, акулы, змеи, другая агрессивная местная фауна — все это воздействует на человека не только в самой Африке, но и, бывает, вызывает негативные последствия даже через несколько лет. Как-то один москвич в ответ на сообщение об убытии в подобную командировку услышал такую сентенцию: «Поздравлять не буду. У нас один съездил, возвратился довольным, а через полгода помер…»…
     Поставленные в Эфиопию советские военные корабли были хорошим средством в борьбе с повстанцами. Наибольшей эффективностью отличались сторожевики 159А, оснащенные артустановками АК-726. Эритрейские катера опасались к ним приближаться: артустановки на расстоянии меньше прицельной дальности уничтожали их с первого залпа. Однако к тому времени корабли уже имели солидный срок службы, к тому же эксплуатировались в условиях агрессивной водной среды Красного моря. Вот их-то и предстояло отремонтировать советским специалистам.
     Наша группа прибыла в Аддис-Абебу самолётом 7 октября 1988 года. Затем «транспортником» мы были доставлены в Асмару, где нас встретил командир вертолётного отряда авиации ВМФ полковник А. Фомин. Здесь уже во всём чувствовалось дыхание войны. Через несколько часов вертолёт с нашей группой на борту взял курс на остров Нокра…
 
 
     Бытовые условия на ПМТО к тому времени были уже достаточно комфортными. Офицеры с семьями жили в сборно-щитовых домах, остальные специалисты — в общежитии и казарме. Имелись также медицинская часть с лазаретом, две бани-сауны, клуб. Все жильё и служебные помещения были оборудованы автономными кондиционерами и бытовыми холодильниками, электричество подавалось круглосуточно от дизельной электростанции. Питьевую воду завозили танкерами и хранили на берегу в металлических резервуарах.
     Нашу группу разместили в общежитии по 2 — 3 человека в комнате. Здесь же готовили и пищу. Часть зарплаты, необходимую «для пропитания», финансист ПМТО полковник Боровицкий раз в месяц привозил из Аддис-Абебы, после чего следовала поездка в столицу за продуктами для всех обитателей пункта и товарами для нештатного ларька. Продажа крепких напитков запрещалась.
«Неудобств» хватало — жара, доходившая до +40°С  и выше, 100% влажность, желудочно-кишечные заболевания. Однако главную опасность на острове представляли змеи, особенно два вида: эфы и мамбы. Старожилы Нокры рассказывали, что в первые годы во время строевых занятий матросы давили по одной эфе через каждые 50 метров. (Кстати, уже в первый день мы узнали, что накануне ночью в казарме эфа напала на матроса. Сыворотка у медиков была, и все обошлось).
     Мамбы были гораздо страшнее. От её яда не существует противоядия, и при укусе человек умирает уже через 30 минут. На острове эти твари встречались реже, чем эфы, но тоже были. Как-то во время приборки на береговом механическом участке один из матросов поднял крышку ящика с ветошью и увидел «красивую ленту», похожую на поясной ремень. Матрос протянул было руку, но вовремя сообразил, что перед ним змея. Это и оказалась смертельная мамба, тут же, впрочем, убитая.
 
 
      …Ремонт продвигался по плану, и к июню 1989 года мы готовились завершить восстановление боеготовности первого корабля. Однако за месяц до окончания работ из Аддис-Абебы пришло известие, что там подавлена попытка государственного переворота. В то время, когда Менгисту Xайле Мариам находился с визитом в ГДР, высшие военные чины собрались в здании генштаба и объявили о захвате власти. Президентская охрана окружила здание и жестоко расправилась с путчистами — тех, кто не успел покончить с собой, расстреливали на месте; лица, арестованные за пределами генштаба, бесследно пропадали в тюремных застенках. Среди последних оказался и командующий ВМС контр-адмирал Тесфайе Берхану. Однако, к счастью, те эфиопы, кто курировали ремонт кораблей на ПМТО, под репрессии не попали и общий график работ не нарушался. События в столице  наложили заметный отпечаток на поведение эфиопских офицеров — в их действиях и суждениях пропала прежняя уверенность.
Ремонт первого корабля мы закончили в срок. На завершающем этапе ходовых испытаний корабль зашёл в Массауа, где принял на борт нового командующего ВМС и доставил его на Нокру. Приятно было видеть, как помолодевший после ремонта сторожевик на полном ходу преодолевал расстояние от базы до острова. Первый этап нашей работы завершился проводами домой специалистов-газотурбинистов. В Эфиопию они должны были вернуться через полгода, когда по графику начинался ремонт турбин второго корабля.
    …Восемь месяцев работ в непривычных климатических условиях дались непросто. Почти все мои коллеги резко потеряли в весе. Многие ощущали недомогание, жаловались на повышенную температуру. Особенно тяжко стало к лету, когда столбик термометра застыл на отметке +45°С. Кое-кто запросил таблетки, а другие стали налегать на джин. Хотя запрет на спиртное оставался в силе, наши специалисты, освоившись с обстановкой, добывали его через коллег -эфиопов, с которыми уже давно сдружились. За злоупотребление «огненной водой» пришлось даже одного специалиста возвратить на Родину досрочно.
     Вскоре стало ясно, люди нуждаются в разрядке: нормальном отдыхе, свежем мясе, чистой воде, привычной, непринужденной обстановке. Командование ПМТО решило организовать нам такую «разрядку» в выходные, совпавшие с Днём Военно-морского флота. Группу на вертолёте отправили в Асмару, где наши лётчики имели несколько свободных квартир. Была предоставлена возможность ознакомиться с городом, посетить «толкучку», кегль-бар, кафе, отведать натуральных эфиопских блюд. На одной из квартир «семейно» отметили наш флотский праздник. Поездка себя оправдала, повысив тонус приунывших было земляков. Такие «увольнения на берег» практиковались и в последующем.
     Ремонт второго корабля проходил труднее. Сказывались усталость людей, изнуряющая жара, уменьшение запасов материалов и запчастей, пополнение которых требовало времени. К тому же техническое состояние этого корабля было хуже, чем первого: когда в июне 1989 года его поставили в док, оказалось, что вся подводная часть обшивки корпуса в носовой части продавливается пальцами…
     Но вскоре в Эфиопии стало жарко не только в воздухе. Резко обострилась обстановка на фронтах. Не объясняя причин, с ПМТО вдруг отправили в Союз женщин и детей. Такая же команда поступила и семьям наших специалистов в Массауа. На запрос о времени возвращения на остров газотурбинистов Главный штаб сроков не называл…
     Причина стала ясна в начале февраля 1990 года, когда над Массауа заполыхали пожары — это крупные силы эритрейцев при поддержке танков молниеносно захватили главную военно-морскую базу страны. Их передовые отряды, переодетые в эфиопскую форму и тем самым сбившие с толку защитников города, сметали и убивали на своем пути всех и всё. Командование эфиопской военно-морской базы чудом смогло вывести основные силы флота к острову Нокра под защиту наших боевых кораблей. Личный состав береговых подразделений в большинстве своем погиб, а оставшиеся в живых попали в плен…
     Теперь перелёт с Нокры в Асмару был связан с пересечением фронтовой зоны, ввиду чего вертолёт на ПМТО стал появляться в исключительных случаях. Перестала регулярно поступать почта. Несколько месяцев не закупались продукты в Аддис-Абебе. Из Москвы сообщили, что газотурбинисты пока задерживаются, поэтому ремонт турбин следует отложить до лучших времён.
     А начиная с февраля 1990 года Нокра и прилегающая к острову водная акватория со стоявшими на внешнем рейде кораблями и судами стали систематически обстреливаться береговыми батареями эритрейцев. С тех пор каждый транспорт стал сопровождаться нашим боевым кораблем. В такой непростой обстановке группа все-таки закончила ремонт второго сторожевика, тем самым выполнив свои обязательства перед эфиопами. После этого нас на очередном транспорте под охраной нашего тральщика доставили в порт Ассаб. Затем самолётом переправили в Аддис-Абебу, а оттуда рейсом «Аэрофлота» — в Москву».
     17 января 1989 г. отряды мятежников пошли в наступление против эфиопских войск, расположенных к северо-западу от дороги Асмэра - Массауа. В ходе двухдневного сражения, по данным EPLF, они убили, ранили или захватили приблизительно 2600 эфиопских солдат, уничтожили 21 танк и 8 захватили. 19 февраля подразделения EPLF, объединившись с отрядами TPLF, захватили город Ында Сылласе в Тыграй. На 25 февраля 1989 г. в провинции Тыграй только Мэкэле и Maychew оставались единственными большими городами под правительственным контролем, но уже два дня спустя, 27 февраля, армия была вынуждена эвакуировать Мэкэле. Таким образом, к началу марта, правительство не могло снабдить войска 2-ой армии в Эритрее. В результате в течение марта (15 марта) EPLF разбил эфиопский контингент в Адди Куала (город 90км к югу от Асмэра), отразили попытку прорыва эфиопской армией укреплений EPLF вокруг окружённого ими города Кэрэн (22-29 марта), и в Adi Goroto (27-29 марта) в ходе боёв убили или ранили приблизительно 1000 эфиопских солдат.
     Почти одновременно режим Менгисту получил удар и на внутреннем фронте. 16 мая 1989 г. произошла первая попытка военного переворота. Воспользовавшись тем, что президент вылетел в ГДР с рабочим визитом, собравшиеся в министерстве обороны в Аддис-Абебе командующие родами войск, руководитель Генштаба и ряд высокопоставленных офицеров объявили о взятии власти в свои руки. Верные им войска окружили здание министерства обороны. Мятежников поддержало командование Второй Революционной армии в Асмэре во главе с командующим Демиссис Булто. В Аддис-Абебе на переговоры с мятежниками поехал министр обороны, но путчисты убили его. Тем не менее, верные правительству войска штурмом взяли министерство обороны. В числе убитых путчистов были начальник Генштаба, главком ВВС. В Асмэре события развивались подобным образом   верные президенту части взяли штурмом штаб армии с засевшими там мятежниками, многие из них, в том числе командующий, были убиты.
     Летом 1989 г. TPLF начал операцию “Peace in Struggle” приведшую к захвату Maychew и крупномасштабному вторжению в северный Wello. После успеха в Wello, в сентябре борьба распространилась на северный Гондэр.
     В середине 1989 г. эфиопский режим и EPLF при участии американцев провели несколько раундов переговоров, но они завершились безрезультатно. СССР также пытался остановить войну.
 
генерал армии Варенников В. И.
 
      В августе 1989 г. руководство СССР приняло решение направить в Эфиопию военную делегацию, которую поручено было возглавить генералу армии Варенникову Валентину Ивановичу. Задача — разобраться в обстановке и подтолкнуть Менгисту к миру.   Варенников В.И. вспоминал: «Закончив свою работу в центре и на левом фланге, как-то рано утром мы отправились на самый правый фланг армии, который упирался в Красное море. Здесь же познакомились и с военно-морской базой, её возможностями и способностями, а также обеспеченностью. Катером ходили на остров Дахлак, где обосновалась наша морская материально-техническая база, которая обеспечивала и обслуживала наши корабли, которые решали свои задачи в Индийском океане, на переходе из Индийского океана в Средиземное море, или наоборот. Тяжела служба на материке (Эфиопия — это не Украина и не Франция), а на Дахлаке — вдвойне тяжелее. Но как рады были эти люди, увидев соотечественников! И мы сделали все возможное, чтобы нашим морякам было приятно. А когда настало время уезжать (а впереди нас ещё ждала большая дорога), то охватило чувство невольной вины перед этими воинами, будто мы бросаем их на острове в Красном море, а сами отправляемся в райские места».
 
 
министр обороны маршал Д. Т. Язов
 
      О результатах визита в Эфиопию делегации Министерства обороны СССР было официально, письмом, доложено министром обороны маршалом Дмитрием Тимофеевичем Язовым в ЦК КПСС 1 сентября 1989 года.
     9 сентября 1989 г. в соответствии с договоренностью между правительствами Эфиопии и Кубы начался вывод из Эфиопии кубинских войск. Кубинские военнослужащие находились в Эфиопии с апреля 1977 г.