ВМС СЕВЕРНОЙ КОРЕИ. ВЫХОД ИЗ-ЗА УГЛА.
Шёл 1982 год. Мрзк «Курсограф» пыхтел девятью узлами в родную базу после боевой службы в Индийском океане.
Мне довелось возвращаться во Владивосток на его борту в качестве прикомандированного (пассажира).
По левому борту не спеша удалялся полуостров Корея. На море штиль, в небе солнышко, корабль идёт домой – ну просто рай на земле, т.е. на воде, завтра покажутся родные берега.
По такому случаю экипажу полагалась помывка.
На кораблях проекта 502 с ограниченными запасами воды она заключалась в следующем. Экипаж выстраивался на верхней палубе в тропичке до пояса, а корабельный доктор с трёхлитровой банкой под мышкой проходил вдоль строя. Каждый желающий помыться доставал из банки несколько ватных тампончиков, пропитанных спиртом и протирал поверхность тела. На этом данное мероприятие заканчивалось.
В этот раз решено было помыть экипаж пресной горячей водой, а после к бане присовокупить праздничный обед с полагающимися «косыгинскими» миллилитрами.
В числе последних отмывающихся от соли растягивал удовольствие и я, как вдруг зазвенел звонок боевой тревоги. Моющиеся не поверили своим ушам, ведь мы уже почти дома - может, контакты где перемкнуло?, - тем не менее сноровисто облачились в разовые простыни и разбежались по боевым постам.
Иллюминатор напротив душа оказался незадраенным, и в нём обозначилась причина тревожных звонков.
Это был северокореец, поскольку размерами и устаревшей архитектурой напоминал нечто наше, усреднённое между мпкашкой и тральщиком. Море – штиль, солнце яркое, и оно отражалось в латуни 20 - 30 мм снарядов, обойму которых боец в каске, стоя позади артустановки, приготовил для подачи на перезарядку. На носу и в корме находились двустволки большего калибра, и расчёты сидели-стояли по местам, но они не так впечатляли, как та, малокалиберная, что находилась, «на солнце зловеще сверкая», позади рубки.
Похоже, шутки шутить они не собирались.
Примерно так выглядел кореец.
Шум вентиляции перекрывал голосовые требования корейца, на которые командир неторопливо разъяснял, по громкой и по связи, – на английском и на русском ( без мата), что он есть советский военный, что следует своим курсом в нейтральных водах, и эта напряжённая фраза повторялась несколько раз, а корабли продолжали движение параллельными курсами. Окрашен кореец был шаровой краской с избытком чёрного, артиллеристы в тёмно-синих робах, и все в тёмных касках. Насыщенно-красный, с двумя продольными полосами, флаг ВМС КНДР выделялся на синем фоне неба, а глаза, как магнитом, притягивал латунный блеск обоймы в руках подносчика снарядов. Создавалось впечатление, что за всё это время он ни разу не шелохнулся.
Тем временем на гафеле «Курсографа» заменили фанерку, изображавшую флаг ВМФ, на настоящий, крейсерского размера, совершенно новый; группу моряков переодели по ф-2, выдали по АК-74 и построили их на верхней палубе. Были ещё в носовой части две по два 14,5 мм установки, их расчехлили, но, как потом травили остряки, их не смогли развернуть из-за многолетней заржавленности…
Как долго продолжалось это «противустояние» при движении на параллельных курсах – уже не помню, показалось - не меньше получаса.
Когда командир мрзк «Курсограф» - тогда капитан 3 ранга Беличенко Владислав Георгиевич, вышел на связь с ОД флота и доложил обстановку, ему посоветовали приберечь этот анекдот для травли на ковре перед Комфлота по прибытии в базу .
Кореец отвернул и исчез по направлению к Стране Утренней Свежести, а на корабле образовалась какая-то пауза. Народ осмысливал произошедшее, потом посыпались шутки и остроты, но было похоже, что нас просто-напросто обдристали. Будто над кораблём, не спеша, покружилась летающая корова невероятных размеров и опросталась на него сверху невидимой полужидкой лепёшкой…
Конечно, если бы флотское начальство распорядилось выслать пару МИГов, да они успели бы к кульминации, да прошлись бы парой очередей по воде между нами и «друзьями», - может быть, и отвадили этих ребят от подобных выходок на будущее, но, говорят, история не терпит какого-то склонения, а выходки остаются...
Как недавно стало известно широкой публике ( в Сети), что в 1958 году, ночью, старшие товарищи этих ребят, не моргнув глазом, молча, расстреляли в тех же нейтральных водах КТОФовское ГС-34 («Унго»). В итоге несколько раненых, один матрос был убит. Похоронен во Владивостоке.
Из каких-то соображений случай 1958 года не предавали широкой огласке. Я, например, прослужил на КТОФе – ТОФе почти 30 календарей, а об этом узнал лишь недавно, и то благодаря не патриотическим беседам о подвигах во имя, а из Интернета. О случае с мрзк «Курсограф» тоже знают немногие. Я просматривал несколько популярных «разведчицких» сайтов, но почему-то до сих пор никто «о бедном гусаре» не «замолвил и слова», что явно несправедливо…
...По прибытию в базу командир написал отчёт, и, наверное, не в одном экземпляре, и не в один адрес, и потихоньку радовался, что его не наказали, что тихо поставили его корабль к стенке в родной бригаде, а ведь могли бы не только корабль.
Какие выводы были сделаны, какие меры были приняты к соседским «шутникам», и были ли вообще приняты – наверное, уже никто не расскажет.
А жаль.
мрзк «Курсограф». Камрань, СРВ, начало 90-х.
Вспоминал: Лихацкий Юрий Васильевич.
Ноябрь, 2013г.
г. Владивосток.
